Я боюсь дышать, когда его рядом нет…
-Говорят, любовь, это когда ты боишься дышать в его присутствии… А ты боишься?
-Нет…я боюсь дышать, когда рядом его нет…
Мы играли не по правилам, тщетно пытаясь друг друга приручить. Оба дикие. Сумасшедшие. Неуязвимые. Наше с тобой «люблю» всегда превращалось в «не отдам»…
Дорожить тобой, знай, никогда не входило в мои планы. Глупая ревность частенько кусала за душу. Глупые слова и ошибки так часто проявлялись на местах красивых, ранее, чистых и непорочных реплик. Мы крепко держались за эмоции, упуская из виду ошибки друг друга во вранье…
Ну да, было бы глупо сказать, что у нас всё было хорошо. Ведь, зависимость – это слишком отвратительно и мучительно для добрых и искренних чувств.
Рушим. Бьём. Стираем и удаляем. Плюём. Кричим. Боимся.
Рушим. Всё. Что вокруг мешает спокойно наблюдать за изменами друг друга, просто бесит. Стоит не на своих местах. От этого проще избавиться, чем поставить на место. Проще крушить и ломать. Проще стирать навсегда из памяти, понимая, что, найдя этому «чему-то» место никогда не забудешь о том, что с этим «чем-то» связано.
Бьём. Кулаками. По чему-то тихому и любимому, по тому, что раньше было сердцем. Остаются синяки, которые со временем проходят, и шрамы, которые не проходят, никогда. Остается то, что так дорого и нужно, и то, от чего избавится, не удаётся. Бьём в себе малейшие признаки искренности. Бьём напряжением и эмоциями по нервам, что всё чаще сдают, нежели, восстанавливаться. Бьём и постоянно возвращаемся к тому, что пытались убить в себе.
Стираем и удаляем. Стираем номера, смс, малейшие признаки существования друг друга в своей жизни. Стираем. Что не клавиша – то ожёг, или царапина. Мы словно жадничаем своей жизнью, закрываясь друг от друга на железные, крепкие засовы. Прячемся, в надежде, что никто не увидит наших слёз. Удаляем людей из жизни, делая её простой и не нужной… Наполненной звенящей пустотой в каждом миллиметре.
Плюём. В душу. Задевая за живое и наступая на больное. Не задумываясь, насколько, потом, сложно такое забыть другим, да и себе впрочем. Недостаточно искренне с теми, кому нужна эта искренность, и во многом трусливы с теми, кому нужен рывок храбрости от нас. И это вроде бы плохо и бесчеловечно, но слишком хорошо вживается в нашу жизнь, чтобы перестать. Слишком выгодно обстраивается защитой, лжёт стенами из этой «защиты». Лживо и холодно. Пусто и дождливо. Страшно и больно, в конце-концов…
Кричим. От боли и беспомощности. Кричим на весь мир. Обессилив от ненависти и горя. Хрипло вдыхая ненужный без кого-то кислород. Кричим. Срываясь на обиду и ненависть. Умирая среди немых, не имеющих своего мнения страдальцев. Среди этой чёртовой пустоты, что со злобой давит на подсознание. Среди одноразовых пустышек и пробников.
Боимся. Всего, абсолютно. Боимся, что «заплаты» на стареньком счастье разойдутся, а новое мы «купить» не в состоянии. Боимся, что всё рухнет, так и не замечая, что сами рушим это самое «всё». Боимся утонуть или захлебнуться в любви, в одиночестве, и, поэтому, выбираем противоположное, окончательно уходя на дно. Мы научились бояться и растворяться в своих проблемах. Научились жить без любимых, боясь, что наступит момент, когда начнёшь до жути по ним скучать.
Сделать что-то важное и сильное нам не хватает сил, но мы справляемся с вечной «миссией» умирать в трусости и подлости, в страхе и ужасе, немыми и пустыми.
В таком, именно в таком «мире немых» мы боимся, по-прежнему, самого страшного… дыхания, когда оно никому не нужно…
Я боюсь здесь дышать, когда рядом пустота из серых и немых. Я боюсь задохнуться этой пустотой… Я боюсь дышать, когда рядом нет его…
